Спроси свое сердце [Дуэль сердец] - Кэт Мартин

— Боюсь, я не понимаю, что вы имеете в виду и на этот раз, мистер Бренниган. Между нами…

— Сэм, — поправил он.

— Между нами ничего нет и быть не может, МИСТЕР БРЕННИГАН.

— Должен ли я понять это так, что вы всегда позволяете мужчинам целовать себя подобным образом, как это сделал я?

Молли не знала, что ему ответить. Она растерялась.

— Я отказываюсь обсуждать это с вами.

Молли теребила свою юбку и пыталась сдержать стук сердца, который, возможно, был слышен не только ей, но и Сэму.

— Хорошо, Молли, пусть пока будет по-вашему. — Молли промолчала, опасаясь и в третий раз признаться, что не понимает, о чем говорит Сэм.

— Эммит сказал, вы завтра уезжаете, — решил сменить тему ее собеседник. — Вы уверены, что достаточно хорошо себя чувствуете и дорога вам не повредит?

— Я должна вернуться на ранчо. Меня ждут дела, — Молли отказывалась смотреть на Сэма, испугавшись, что он слишком многое прочитает в ее глазах.

А он умел узнавать правду! Была в Сэме какая-то притягательная сила, перед которой было невозможно устоять.

Проклятье! Черт бы его побрал! Ну почему он должен был оказаться Бренниганом?

Молли не поднимала глаз.

— Я кое-что привез для вас, — сказал Сэм, опуская руку в карман брюк.

Молли уловила вспышку солнечного света на металле, когда он вложил ей в руку крошечный пистолет.

— Это трехзарядный карманный пистолет Марстона, — пояснил Сэм. — Тридцать второй калибр.

Молли восхищенно разглядывала подарок.

— Я полагаю, что стреляете вы неплохо, мисс Джеймс, но даже, стреляй вы гораздо хуже, думается, на близком расстоянии вам понадобится из трех всего лишь один патрон, если только, конечно, ваш опекун не окажется выносливее лошади.

Молли с благодарностью приняла подарок и осознала, что старательно выстроенная преграда ее чувствам к Сэму получила еще одну пробоину.

— Спасибо!

— Как ваши раны на спине и… — Сэм сообразил, что вряд ли сможет закончить свой вопрос, — …и, вообще, как вы себя чувствуете?

Краска залила лицо Молли. Этот мужчина видел ее обнаженной и сейчас даже не пытался спрятать жадный взгляд своих карих глаз!

Молли, следуя любимой тактике всех женщин, сделала вид, что ничего не замечает.

— Намного лучше, благодарю вас. Ваша мазь и руки… — Молли задумалась: что больше? — чудодейственное средство, — поспешила она закончить.

— Мама обычно лечила мои детские царапины именно так.

Сэм тут же пожалел о сказанном. Мама не лечила царапины Молли с семилетнего возраста, и виновным в том мисс Джеймс считала его отца.

Сэм посмотрел на свои большие руки, затем вновь — на Молли.

— Думаю, мне пора покинуть вас. В это время года на ранчо полно работы. Впрочем, вы это знаете не хуже меня.

Он помолчал немного. Молчала и Молли.

— Передайте Пейшенс от меня привет и сожаление, что не успел с ней встретиться. Увижусь в другой раз.

Он направился к двери.

— Хорошо, я передам.

Сэм, однако, уйти не решался. Ему не хотелось покидать Молли. Он просто был бы счастлив побыть с ней еще немного. Однако, их беседа зашла в тупик, более того, продолжать разговор стало опасно: он видел, воспоминания о матери нахлынули на нее, и чем обернутся для него дальнейшие попытки сближения предсказать было невозможно, в любом случае, вряд ли они будут успешными.

— Мы увидимся завтра перед вашим отъездом? — спросил Сэм.

Молли кивнула, зная, что как бы рано он не приехал, ее уже здесь не будет.

ГЛАВА 9

Одетая в свои бриджи, выстиранные и заштопанные, и в одну из рубашек Эммита, подвязанную на поясе, Молли вернулась в «Леди Джей» и обнаружила, что Джейсон Фоли ждет ее на крыльце.

Струйка страха прокралась у нее вдоль позвоночника, когда она соскочила со спины Эль Труэно и прошла мимо дяди в дом.

Кроме того, что она всей душой презирала его, Молли считала Фоли еще одним препятствием, которое ей придется преодолеть, чтобы достичь своих целей: возродить «Леди Джей» и свести счеты с Бренниганами.

— Молли, — сказал Джейсон, следуя за ней по пятам. — Нам нужно поговорить.

— Мне нечего вам сказать, дядя Джейсон, — слово «дядя» оставило горький привкус у нее во рту.

На всем белом свете не было у нее ни одного родственника — потому что Фоли считать своим родственником теперь уже она не могла.

— Пожалуйста, хотя бы дай мне возможность объяснить тебе мое поведение.

Молли обернулась:

— Вы мой опекун в течение ближайших двух лет, Джейсон, и до истечения этого срока мне придется терпеть ваше присутствие в доме. Нам не о чем больше говорить.

Ей нужно сделать все возможное, чтобы сохранить произошедшее в тайне. Против нее и так уже возраст и пол, и потому очень важно поддерживать на ранчо наладившееся было положение дел и уважение нанятых работников.

— Хорошо, я выслушаю, что вы хотите сказать, но предупреждаю: если вы еще раз меня хоть пальцем тронете, я застрелю вас.

Фоли побледнел.

— Я понимаю твой гнев, — сказал он, в голосе звучало искренне раскаяние. — Я знаю, наказание, которому я подверг тебя, было неоправданно суровым. Признаться, поверь мне, я не собирался заходить так далеко. Но ты, Молли, заставляешь меня желать греховные вещи, против которых я борюсь, но преодолеть их в себе не в силах. Ты и других мужчин совращаешь с истинного пути, мистера Бреннигана, например.

Краска залила щеки Молли, вынудив отвести взгляд. Джейсон обрадовался и продолжал свои объяснения, которые мало походили на извинения. Скорее, его объяснения можно было назвать очередным внушением.

— Причиной тому, что ты вызываешь в мужчинах вожделение — одежда, носимая тобою ежедневно, — продолжал он. — Ты выставляешь напоказ очертания своего тела. Это грех, Молли. Неужели ты этого не понимаешь? Ты вынуждаешь мужчин испытывать похоть. Я священник. Мой долг — спасать заблудшие души. Я верю, ты порядочная девушка и не ставишь себе целью соблазнять мужчин. Однако, я должен помочь тебе не делать этого. А пока что, быть может и против своей воли, но ты подвергаешь мужчин тягчайшему испытанию.

Молли наблюдала за лицом Фоли и чувствовала, говорит он убежденно. По крайней мере, он верил искренне в то, что говорил, в глазах мелькало нечто, похожее на раскаяние. Выглядел Джейсон слегка осунувшимся. Наверное, он на самом деле сожалел о своем гадком поступке — но из чувства горечи, испытанного после, или же из страха огласки?

— Я не могу простить вас, дядя. То, что произошло между мною и мистером Бренниганом, было… неприятной неожиданностью и больше этого не повторится. Но ваш поступок отвратителен. Не знаю, может быть вы и действовали из лучших побуждений, однако, я бы предпочла, чтобы вы после случившегося навсегда покинули «Леди Джей».